Секс советы и инструкции, позы и виды секса, заболевания и лечение, вопросы и ответы о сексе.

Есть ли способы излечения и нужно ли это лечить? Если да, то возможно ли в уголовном порядке наказывать за болезнь?

Наказывать в уголовном порядке за гомосексуализм не стоит.

Общество должно терпимее относиться к этим людям.

При желании, если человек сам хочет отойти от гомосексуализма, то он сможет провести психокоррекцию своей сексуальности. Помогут опытный психолог, сексолог. Это потребует исследований гормональной системы, применения различных препаратов, изменения вашей психологической установки. В нашей стране и за рубежом было немало случаев, когда человеку, решившему (это касается и женщин, и мужчин) избавиться от своих гомосексуальных привязанностей и стать гетеросексуалистом, вступить в брак, родить детей, иметь полнокровную, хорошую семью, это удавалось. Думаю, врачи в силах помочь и автору следующего письма:

«Что заставило меня взяться за перо? Безысходность!

Достоянием гласности постепенно становятся все новые и новые темы. Не миновала эта участь и проблемы гомосексуализма. Ну, и что же мы имеем?

Хорошо, признали, что это не извращение, а вполне равноправная форма секса, пожалели — реакция общественного мнения — это все-таки очень больно, разрешили: живите, дескать, как хотите, только нас, нормальных, не трогайте. Маловато для общества, которое считает себя цивилизованным. Однако я перехожу к своим бедам. Допускаю, что таких голубых, как я, меньшинство. Большинству вполне достаточно, чтобы их оставили в покое и не показывали на них пальцем. Ну и, конечно, со статьей 121-й (статья еще не была отменена — В.Ш.) надо решать быстрее. Ну, а я? Я не хочу быть голубым! Я страдаю от этого с 13 лет, с тех самых пор, как впервые осознал в себе эту «болячку», осознал, еще не отдавая отчета, что это такое, не зная самого термина педерастия. Не знаю, родился я с этим отклонением или это благоприобретенное, есть основания считать, что, скорее, последнее. Но вдаваться в подробности не стану, это, скорее, заинтересует специалиста.

Мне сейчас 27. Само собой, холост. Хотя десятки раз мог устроить свою семейную жизнь (слава Богу, не урод и вроде не дурак), но ставить под удар ни в чем не повинную женщину, поверившую в тебя, — это подло. И потому играю роль этакого женоненавистника, а чтобы не «расшифровать» себя, окутываю свои несуществующие романы ореолом таинственности. Пока верят. Пока…

А тем временем не могу отказаться от новых гомосексуальных контактов. Природа берет свое. Если честно, то так жить очень трудно. Нужно остановиться на чем-то одном. Если есть шанс стать нормальным, я готов им воспользоваться. Ну, а если это крест, который нести всю жизнь, то я должен это услышать от профессионала-сексопатолога.

Я нуждаюсь в помощи. Но где ее получить? Обратиться в центр сексопатологии? Боюсь. Где гарантия, что на следующий день мои данные не появятся в «черном списке»? Открыться друзьям — нарваться на обструкцию. Поговорить с родителями — добить их. Но поскольку делать все-таки что-то необходимо, я обращаюсь к вам. Я готов на все, на любые методы. В конце концов если методик со стопроцентной гарантией нет, и если их нет вообще, и мне и сотням тысяч таких, как я, уже ничего не поможет, готов стать подопытным кроликом: пусть экспериментируют на мне — хоть науке польза будет.

Но при одном условии: обо мне будут знать только те, кто протянет мне руку помощи. Понятно, что с этими людьми я буду предельно откровенен, и я должен быть уверен, что это честные и порядочные люди. Звучит, согласен, несколько ультимативно, но я слишком много должен буду поставить на карту — судьбу и имя».

Алекс, Новосибирск, инженер.

К уголовной ответственности, как считают многие медики и юристы, при гомосексуальности нужно привлекать лишь в тех случаях, когда дело касается развращения или совращения несовершеннолетних и при гомосексуальных изнасилованиях.

Она в раздражении бросает ему:

— Не могу тебя понять! Иногда ты ведешь себя как истинный мужчина, а порой ты как самая настоящая женщина. В чем дело?

Он в полном спокойствии:

— Видишь ли, все дело в наследственности: одна половина моих предков была мужской, а другая половина — женской!

(Из признаний бисексуала)